Загадка сознания

статья из научно - популярного и духовно - просветительского журнала «Истоки»

«Существует третье начало и объект познания во Вселенной - сознание, которое нельзя считать ни материей, ни силой» Томас Гексли.

«Как гласит поговорка, научная психология, потеряв сначала душу, затем сознание, похоже, скоро лишится и ума»,  писал философ Г. Фейгл, директор Центра философии и естественных наук в Миннесоте [1]. В этих словах отразилась одна из основных тенденций современной научной мысли - попытка свести все духовные и психические явления к биохимическим процессам, происходящим в мозгу. Некоторые философы с большим энтузиазмом приветствуют эту тенденцию и как могут способствуют ее развитию.

Знаменитый философ, профессор метафизической философии Оксфордского университета Г. Риль выразил свое отношение к идее нефизической природы мышления таким образом:

«Я буду называть эту идею, намеренно пренебрежительно, - догмой о духе из машины. Я собираюсь доказать, что эта догма неверна, и неверна не столько в частностях, сколько в принципе». [2]

Сторонники элиминативного материализма, одного из современных философских течений, дошли до того, что предложили вообще исключить из научного обихода такие слова, как сознание, эмоции или боль. Они утверждают, что эти слова субъективны и потому лишены реального смысла, хотя это явно противоречит нашему жизненному опыту. Описывая этот подход, философ Р. Рорти из Принстона вкладывает в уста последователей этой философии такие слова:

«Нам будет легче жить, если отныне вместо того, чтобы сказать „мне больно", вы будете говорить „нервный импульс прошел по моим си-волокнам"» [3].

По сути дела, философы просто идут по пути, уже проложенному современной наукой, которая с самого зарождения была механистической.

В 1750 году французский врач Ламетри писал: «На основании всего этого можно смело утверждать, что человек - это машина».

А не так давно оксфордский зоолог Р. Даукинс провозгласил:

«Мы - машины, предназначенные для выживания, роботы, запрограммированные сохранять эгоистические молекулы под названием „гены"» [5].

Ученый Г. Л. Мелцер в своей книге «Химия человеческого поведения» пишет:

«Весь обширный диапазон эмоциональных и интеллектуальных возможностей, которые, с нашей точки зрения, присущи исключительно человеку, является результатом сочетания невероятно сложной нейрохимической организации и высокоспециализированных морфологических структур... У нас нет никаких оснований считать, что разум - это нечто большее, чем совокупность функций, воспоминаний и способностей, заложенных в мозгу каждого индивида» [6].

Большинство ученых спокойно относятся к деперсонифицирующим социальным и психологическим последствиям подобного взгляда.

Профессор Дж. Тейлор из Лондонского Королевского колледжа утверждает: «Разум в настоящее время представляется лишенным автономности продуктом физического мозга». Далее Тейлор пишет, что осознание этого факта «приведет к полному изменению привычных представлений человека о его месте в мироздании и к подрыву традиционных институтов общества».

Какое же решение он предлагает? Он просто призывает нас «начать готовить людей к жизни в детерминистическом мире» [7]. Для основных течений в современной психологии также характерен механистический подход к психическим явлениям.

Дж. Уотсон, профессор психологии из Университета Джонса Хопкинса, является основателем бихевиоризма, одной из ведущих школ современной психологии. Он говорит о сознании следующим образом:

«Его нельзя увидеть, потрогать, понюхать, попробовать или передвинуть. Это чистой воды допущение, такое же недоказуемое, как и устаревшее понятие души».

Развивая эту идею, один из самых известных психологов - бихевиористов Б.Ф. Скиннер однажды заявил, что «будь его воля, он наложил бы запрет на то, что он называет «внутренним человеком... человеком, воспетым романтической литературой с ее идеалами свободы и благородства». Он продолжает: «Этот запрет уже давно пора наложить... внутренний человек был создан из нашего невежества, и с углублением наших знаний этот эфемерный образ окончательно рассеется» [9].

Психология 3. Фрейда тоже в основе своей материалистична. В начале своей карьеры Фрейд, тогда молодой нейрофизиолог, поставил перед собой честолюбивую цель - доказать, что в основе всех психических явлений лежат физиологические процессы. Хотя со временем ему пришлось отказаться от своих намерений, до конца своих дней он оставался верен этой гипотезе.

«Я совершенно не желаю, - писал он своему коллеге, - оставлять психологию в подвешенном состоянии, лишенной физиологической основы. Однако, кроме этой уверенности [в том, что такая основа существует], у меня нет никаких данных, ни теоретических, ни терапевтических, с которыми я мог бы работать, поэтому мне приходится делать вид, как будто кроме психологических факторов ничего не существует. Трудно сказать, почему мне до сих пор не удалось доказать свою теорию» [10].

Не так давно некоторые ученые решили, что если человек представляет собой всего лишь сложную мыслящую машину, то не исключено, что им тоже удастся создать аналогичную машину. Один из ведущих специалистов в области кибернетики М. Минский из Массачусетского технологического института считает, что в недалеком будущем будет создан компьютер, «обладающий интеллектом среднего человека... Он будет способен обучать себя сам. ...Через несколько месяцев он достигнет уровня гения... А еще через несколько месяцев возможности этого компьютера будут практически неограниченны». Минский добавляет: «Если нам повезет, эти машины согласятся оставить нас при себе в качестве домашних животных» [11].

Уверенный в том, что искусственный интеллект заменит человека во всех сферах деятельности, А. Харкинс, профессор Университета в Миннесоте, директор программы «Образование будущего», писал:

«К 2000-му году люди начнут вступать в брак с роботами и обществу придется переосмыслить само понятие „человек"» [12].

Картина будущего, населенного гуманоидными компьютерами, может греть сердца любителей научной фантастики, но учитывает ли она истинные качества человека, отличающие его от мертвой материи?

В основе того, что мы называем человеческим опытом, лежат наши мысли, чувства и желания. Философы, психологи и ученые, охваченные нетерпеливым желанием приравнять сложные машины к человеку, забывают о фундаментальных отличиях между ними.

Причина подобной путаницы коренится в главном постулате современной науки, которая исходит из того, что все явления этого мира могут быть объяснены на основании сравнительнопростых законов физткт. оптраясь на эту механистическую предпосылку, ученые приступают к изучению мозга, рассчитывая в конечном счете понять механизм его деятельности, научиться управлять им и воспроизвести все его функции, включая то, что мы называем сознанием.

А что, если в основе сознания лежат нефизические силы и принципы? В этом случае задача исследователей становится безнадежно сложной. Поэтому большинство ученых настаивают на том, что механизм работы мозга может быть исчерпывающе объяснен на основании простых физических законов, и продолжают ставить эксперименты и создавать теории.

«Только в этом случае, - пишет Б.Ф. Скиннер в своей книге „По ту сторону свободы и достоинства", - мы сможем перейти от предположений к наблюдениям, от таинств к конкретным механизмам, от недоступного к подчиняющемуся нашей власти». [13].

Однако функции человеческого разума не сводятся к переработке информации. Основу нашего опыта составляет сознание, но никто до сих пор не смог описать его количественно, как описывают химические реакции, силу тяжести или другие физические явления. В то же время невозможность количественного описания сознания ни в коей мере не ставит под сомнение сам факт его существования - о существовании сознания каждый знает на собственном опыте.

Итак, механистический подход позволяет описывать только поведение, связанное с сознанием, но не само сознание, что свидетельствует об ограниченности такого подхода в исследованиях психических явлений. Сталкиваясь с этой проблемой, многие ученые, вместо того, чтобы признать неприложимость механистического подхода к изучению сознания, пытаются доказать, что сознание - это всего лишь комплекс сложных поведенческих реакций. Это заблуждение лежит в основе их веры в то, что механизмы и компьютеры достаточной сложности смогут обрести сознание.

Однако существует множество доказательств того, что сознание принципиально отличается от связанного с ним поведения. Например, что произойдет, если человек случайно ударит по пальцу молотком? Это вызовет определенный, стандартный набор поведенческих реакций - человек закричит, затрясет рукой, на его лице появится гримаса и т.д. Исследуя реакцию организма, мы обнаружим изменение химического состава крови, характерные электрохимические импульсы в мозгу и пр. Хотя эти регистрируемые изменения являются частью события, они отличны от ощущения боли как такового. Каждый из нас на собственном опыте знает, что такое боль, но, несмотря на это, она не поддается физическому описанию. Поэтому наука предпочитает иметь дело с тем, что может быть описано количественно, а именно с электрохимическими импульсами. Но если мозг - это всего - навсего механизм для обработки информации, поступающей с этими импульсами, то что же все-таки отличает его от приборов, которыми ученые регистрируют эти импульсы в мозгу?

Ответ на этот вопрос достаточно ясен - при описании работы механизма нет никакой необходимости вводить понятие боли. Другими словами, у нас нет никаких оснований считать, что машина чувствует боль. То же самое справедливо и по отношению к мозгу. Однако по своему опыту мы знаем, что человек чувствует боль, поэтому понятие «ощущение боли» - это самостоятельная категория, которая никак не зависит от наших представлений о механизме функционирования мозга.

Рассмотрим другой пример. Представим себе устройство, которое при зажигании красной лампочки произносит фразу: «Я вижу красный свет». Такое устройство нетрудно сделать, подсоединив фотоэлемент с красным фильтром к усилителю. При поступлении сигнала красного света усилитель включит магнитофон с заранее записанной фразой: «Я вижу красный свет». Но хотя этот прибор заявляет о том, что он «видит» красный свет, ни один человек в здравом уме не подумает, что устройство на самом деле «видит» что - то. Подобно этому, магнитофон записывает звуковые сигналы, но ничего не слышит, автомобиль движется, но не ощущает этого. Любое действие машины, воспроизводящей действия человека, может быть исчерпывающе описано с механистических позиций. Но в случае человека, наделенного сознанием, физическое описание его деятельности не учитывает пережитый им опыт. Поскольку тело человека действует как сложнейший механизм, его поведение можно до некоторой степени описать с помощью поддающихся измерению параметров. Но все эти количественные параметры описывают исключительно механизмы поведения и восприятия, а сознание, не поддающееся количественному описанию, остается в стороне. Бесспорно, наука достигла успехов в физическом описании отдельных явлений, но это еще не основание для того, чтобы заключать, что все природные явления, включая сознание, можно объяснить механистически. Альтернативные подходы не только существуют: во многих случаях они более обоснованны, поэтому нам не следует отвергать их.

Даже сподвижник Дарвина Т. Гексли указывал на то, что феномен сознания не поддается упрощению. Он писал:

«Основное положение материализма гласит, что в мироздании не существует ничего, кроме материи и силы, и что все остальные природные явления можно объяснить, исходя из этих двух начал... Однако совершенно очевидно, что существует третье начало и объект познания во Вселенной — сознание, которое нельзя считать ни материей, ни силой, ни какой-либо производной от того или другого...» [14].

Несмотря на это, многие ученые продолжают отрицать реальность сознания и искать механистические объяснения этого феномена. Популярная сейчас теория функционализма, которая лежит в основе исследований в области искусственного интеллекта, определяет процесс мышления как компьютерную реакцию на внешние раздражители. Наличие сознания не принимается в расчет, а человеческие ощущения и эмоции сводятся к математическим построениям.

Например, при описании головной боли, ощущение боли (которое для нас и является собственно головной болью) просто не учитывается. Что же тогда такое головная боль с точки зрения функционалистов? Как ни трудно в это поверить, но один из видных представителей функционализма, Дж. Фодор, из Массачусетса утверждает:

«Головная боль должна определяться как набор зависимостей между определенными раздражителями и реакциями на них» [15].

Иными словами, то, что мы называем головной болью, функционалисты считают некой программой, заложенной в мозг, которая заставляет нас вести себя так, как будто у нас болит голова. Сама же боль остается за кадром, так как ее невозможно записать в компьютерную программу.

Функционализм, как и все остальные механистические теории сознания, не способен объяснить личные ощущения человека, поэтому даже Фодор, ярый сторонник физического объяснения природы сознания, признает его несовершенство. Он пишет:

«Многие психологи, которым близки основные положения функционализма, обеспокоены тем, что эта теория не способна ничего сказать о природе сознания как такового. Функционалисты предприняли несколько остроумных попыток убедить себя и своих коллег в том, что этому можно не придавать особого значения. Но, на мой взгляд, они мало чего добились. По сути дела, проблема качественного содержания [сознания] внушает серьезные сомнения в обоснованности надежд функционализма создать общую теорию психической деятельности» [16].

Неудовлетворительность любых механистических объяснений психической деятельности человека привела к тому, что некоторые ученые были вынуждены сойти с механистических позиций. Среди них можно отметить Нобелевского лауреата физика Э. Вигнера.

«Существует два типа реальности или бытия: бытие моего сознания и бытие всего остального, - говорит Вигнер.  Причем последнее не абсолютно, а относительно» [17].

Вигнер отмечает, что внешние явления известны ему постольку, поскольку он обладает сознанием, поэтому бытие его сознания более реально, чем внешний мир. А. Гевис, сотрудник исследовательской лаборатории электроэнцефалографии из Сан - Франциско в результате продолжительных исследований был вынужден признать, что ум человека обладает трансцендентными свойствами. Он пишет:

«Мы должны быть готовы к тому, что более тонкие свойства ума, такие, как творческие способности и вдохновение, в конечном счете окажутся принципиально непостижимыми. Я, в отличие от некоторых моих коллег, далеко не уверен в том, что мышление можно свести к потоку электронов» [18].

На протяжении всей истории человечества ученые и философы ломали голову над тем, что представляет собой ум. Анализ связи между сознанием и мозгом получил в западной науке название «проблемы взаимоотношений ума и тела».

Мы уже убедились в том, что сознание нельзя описать с помощью физических параметров, однако остается открытым вопрос о том, что же представляет собой сознание и как оно связано с мозгом. Если сознание - это результат деятельности высших нервных центров мозга, то его природу в принципе можно постичь, ограничившись неколичественным описанием мозга. Или же источником сознания является некая отдельная субстанция, связанная с мозгом? В западной науке эту субстанцию принято называть «умом» и «эго» («Я»), причем эти два понятия считаются равнозначными. Поэтому до поры до времени мы тоже будем употреблять эти слова как синонимы для обозначения сознающего «Я», однако позже мы укажем на принципиальные отличия между умом и носителем сознания, или «эго».

Западные мыслители традиционно выделяли сознание (или ум) в отдельную категорию, проводя различие между ним и мозгом. Одна из наиболее знаменитых теорий такого типа была создана французским философом и математиком семнадцатого века Декартом. Его дуалистическая концепция постулировала существование двух субстанций - мыслящей и телесной. По Декарту, атрибутом мыслящей субстанции является способность мыслить и субъективно переживать процесс мышления, тогда как атрибутом телесной субстанции является пространственная протяженность. Ум и тело взаимодействуют друг с другом и влияют друг на друга; влияние тела на ум называется ощущением, а влияние мысли на тело - усилием воли. Поэтому его учение иногда называют интеракционизмом (теорией взаимодействия).

Декарт утверждал, что ум, как нефизическая субстанция, не имеет протяженности. Но его оппоненты говорили, что ум, не занимающий места в пространстве, не сможет влиять на материальное тело, обладающее протяженностью. Декарту так и не удалось опровергнуть этот аргумент. Одна из причин неудачи Декарта кроется в его представлениях о природе мыслящей субстанции. Он полагал, что если некая субстанция обладает атрибутами, не поддающимися физическому описанию, то все остальные ее свойства тоже не могут быть описаны физически. Однако, строго говоря, нельзя исключать вероятность того, что нематериальная субстанция будет обладать некоторыми параметрами, поддающимися материальному измерению. Например, нет никаких логических оснований исключать возможность того, что нематериальное мышление занимает место в пространстве и способно взаимодействовать с мозгом. Но противники Декарта, большинство из которых были физиками, в один голос отвергали возможность подобного взаимодействия, так как оно противоречит законам сохранения энергии и момента. Взаимодействие нематериального ума с мозгом должно приводить к изменению энергетического состояния мозга и, следовательно, к нарушению законов физики. Из математических формул, описывающих эти законы, следует, что движение материи целиком определяется физическими причинами. Если бы на материю оказывали влияние нефизические причины, эти уравнения не могли бы удовле- творительно описать движение материи. Здесь стоит упомянуть, что до сих пор никому еще не удалось доказать, что вся материя подчиняется только физическим законам. В частности, никто не дал исчерпывающего математического описания мозга и его функций. Человеческий мозг состоит из ста миллиардов нервных клеток и проследить все энергетические изменения, происходящие в мозгу, никому не под силу. Поэтому аргумент, выдвигаемый физиками против теории взаимодействия, ничем не обоснован и продиктован только их желанием уместить взаимоотношения ума и мозга в привычные для них рамки. До Декарта практически все мыслители признавали отличие ума (или «Я» человека) от тела и мозга. Декарт попытался сформулировать этот дуализм так, чтобы оградить его от нападок последователей бурно развивавшейся в то время механистической науки, которая не оставляет места для нематериальных субстанций. Однако его объяснение оставило без ответа так много вопросов, что большинство мыслителей, занимавшихся проблемой взаимосвязи ума и тела после Декарта, отказались от теории взаимодействия. Некоторые ученые предприняли осторожные попытки построить такие дуалистические модели, которые не противоречили бы известным законам физики. Одной из таких теорий был эпифеноменализм, у истоков которого стоит друг Дарвина Т. Гексли. В основе эпифеноменализма тоже лежит постулат о существовании двух самостоятельных субстанций: ума и мозга. Однако на самом деле эта теория пытается утвердить преимущество механистических взглядов, используя крайне странную модель. Эпифеноменалисты утверждают, что материя порождает нематериальное сознание, но это сознание никак не влияет на материю. У этой модели два основных недостатка. Во-первых, она не объясняет, каким образом сознание может возникнуть из материи. Во-вторых, крайне сомнительной представляется мысль о том, что сознание не влияет на материю. В физике все компоненты физической системы оказывают то или иное влияние на поведение системы в целом. Почему же сознание должно быть исключением?
Недуалистический подход.

Другая школа, монизм, утверждает, что ум и мозг суть одно и то же. Существует несколько монистических моделей: одни из них полностью отрицают сознание, а другие отождествляют его с физическими структурами мозга. Одна из таких школ исходит из того, что свойство сознания имманентно присуще материи. Эти представления, получившие название панпсихизма, восходят к работам голландского философа Спинозы, которому принадлежит высказывание: omnia quamvis diversis gradibus, animata sum - «Все сущее в той или иной мере наделено сознанием». [19]. Спиноза верил в единую, универсальную субстанцию, все составные части которой обладают как физическими, так и психическими свойствами. По его представлениям, да же атом наделен зачаточным сознанием и по мере возникновения более сложных форм материи появляются соответственно более сложные формы сознания.

Подобные идеи могли бы пригодиться биологам, подавляющее большинство которых верит в то, что жизнь развилась из материи под влиянием физических законов. Эта механистическая предпосылка ставит вопрос о происхождении сознания. Панпсихизм, постулирующий существование зачатков сознания даже у неорганизованной материи, является одним из возможных эволюционных объяснений. К числу сторонников панпсихизма принадлежит немецкий зоолог Б. Ренш. Он утверждает, что кроме физических свойств, материя наделена так называемыми «параллельными психическими компонентами», в частности сознанием.

«Молекулы и атомы тоже должны быть наделены элементарными параллельными компонентами того или иного типа, пишет он.  Эти параллельные процессы могут быть зарегистрированы только после того, как соответствующие молекулы становятся частью психофизического вещества (нервных и сенсорных клеток) организма, в результате чего параллельные компоненты образуют сложные формы сознания, которые можно „почувствовать"» [20].

Основная проблема данного подхода - это проблема единства сознания. Если каждый атом обладает сознанием, то какой механизм объединяет их сознания? Почему, например, атом углерода, находящийся в составе человеческого мозга, должен ощущать себя иначе, чем тот же углеродный атом, находящийся в составе куска дерева? И поскольку мозг представляет собой всего лишь скопление различных атомов, то почему его сознание едино? Почему он не ощущает себя совокупностью атомарных сознаний? Это противоречие отметил Нобелевский лауреат нейробиолог Дж. Экклз, который писал:

«До сих пор никому не удалось разработать нейрофизиологическую теорию, которая объясняла бы, каким образом огромное количество процессов, происходящих в мозгу, объединяется и воспринимается как единое сознание. Отдельные мозговые процессы, в сущности, представляют собой индивидуальные акты взаимодействия бесчисленных нейронов, замкнутых в сложные цепи, и потому сохраняют свою обособленность» [21].

Пытаясь решить эту проблему, Ренш и другие ученые предположили, что различные материальные структуры также обладают сознанием и мы - всего лишь одна из таких структур. Если это так, то, во-первых, должны существовать сложные метафизические законы, вызывающие появление соответствующей формы сознания при возникновении определенных структур, и, во-вторых, сознание комплексной структуры по сравнению с сознанием каждой из составных частей этого комплекса должно представлять собой новую метафизическую сущность, «высшее» сознание, объясняющее факт единства человеческого сознания.

В таком случае внутри тела человека должен находиться очень сложный метафизический аппарат, который состоит из множества «единиц» сознания (триллионов полусознательных атомов и более развитых сознающих структур). Не проще ли было вернуться к понятию души как единой неделимой частицы, наделенной сознанием и играющей роль интегратора чувственного опыта?

Дж. Экклз и философ К. Поппер предлагают нечто подобное в своей книге «Индивидуальность и мозг». Признавая недостатки монистических теорий, они сформулировали новую версию теории взаимодействия ума и мозга. Экклз утверждает:

«Ощущаемое единство сознания не является следствием нейро- физиологического синтеза, скорее таким образом проявляются постулированные нами интегрирующие свойства самосознающего ума».

Несмотря на дуалистический подход к проблеме взаимоотношений ума и тела, Поппер и Экклз продолжают придерживаться материальной концепции сознания, предполагая, что ум каким - то образом возникает из материи, а затем с ней взаимодействует. Но, как мы уже отмечали, постулируя неожиданное возникновение нематериального ума из материи, мы обязаны ответить на упрямый вопрос: как это происходит? Поппер и Экклз не дают на него ответа.

Сам Поппер признает:

«Стоя на эволюционных позициях, я считаю ум порождением мозга... Но я хочу подчеркнуть, что это утверждение практически ничего не объясняет. Сказать это - значит в лучшем случае поставить знак вопроса в определенном месте книги человеческой эволюции» [23].

Таким образом, сторонники теории возникновения сознания из материи оказываются не в лучшем положении, чем космологи, считающие, что Вселенная возникла из пустоты. И в том и в другом случае приходится постулировать неожиданное появление чего - то качественно нового.

Между тем большинство ученых продолжает считать, что все психические явления порождены физическим мозгом. Одно из наиболее распространенных возражений против дуалистических теорий о нематериальной природе ума основано на том факте, что изменения в мозгу влекут за собой изменения в умственной деятельности. Например, при повреждении мозгового центра речи, человек теряет способность говорить. Вводя в организм наркотики, можно изменить настроение человека или вызвать галлюцинации. Это натал кивает на мысль о том, что ум должен быть продуктом физического мозга. В противном случае состояние мозга не влияло бы на психическое состояние человека.

Однако эти наблюдения могут быть истолкованы и иначе. Подобная взаимосвязь может быть вызвана тем, что ум использует мозг в своих целях, подобно тому как оператор использует компьютер для решения определенных задач. Если компьютер выйдет из строя, это может помешать ему справиться со своей задачей, а если какая - нибудь ячейка памяти компьютера будет повреждена, это может привести к полной потере информации. Представим себе, что мозг подобен компьютеру, тогда поражение какого-либо центра мозга или химическое вмешательство в его деятельность будет приводить к нарушению умственных функций, хотя ум при этом будет оставаться независимой структурой. Аналогичных представлений придерживается известный нейрохирург У. Пенфилд, который пишет, что «в каком - то смысле ум, используя механизмы мышления, программирует мозг» [24].

До сих пор мы анализировали недостатки механистического подхода к проблеме сознания и кратко описали историю вопроса о взаимоотношениях ума и тела. При этом мы уподобили связь ума и мозга отношениям, в которых находятся программист и компьютер. Скептически настроенный читатель вправе спросить, существуют ли непосредственные эмпирические доказательства, подтверждающие эти взгляды. Такие доказательства существуют, хотя, как и всякие другие эмпирические доказательства, их можно истолковывать по - разному. Научные доказательства независимости ума от материального мозга и тела были получены в результате исследований случаев клинической смерти (так называемый посмертный опыт) и памяти о прошлых жизнях. Люди, пережившие клиническую смерть или травму, которая сопровождалась потерей сознания, часто рассказывают, как они наблюдали свое физическое тело и все, что с ним происходило, как бы со стороны.

Чаще всего можно встретить описания того, как человек, переживший инфаркт, рассказывает о том, что делал медицинский персонал, пытаясь вернуть его к жизни. При этом он, как правило, рассказывает, что наблюдал за всем происходящим из точки, находившейся вне его тела. В соответствии с медицинскими представлениями, в состоянии клинической смерти нормальное функционирование мозга прекращается, о чем свидетельствует энцефалограмма, и если сознание - это действительно продукт материального мозга, то пациент должен находиться в бессознательном состоянии. Далеко не все исследования в этой области заслуживают доверия, но некоторые из них проведены учеными с безупречной репутацией. Например, кардиолог, профессор Университета Эмери, доктор М. Сабом одно время не скрывал своего скептического отношения к посмертному опыту, однако позднее, после проведенных им исследований, изменил свое отношение. Он собрал контрольную группу из 25 пациентов, переживших инфаркт, которые никогда не говорили о своих «выходах из тела». Сабом попросил их описать, что делалось с ними во время реанимации. Двадцать человек из этой группы допустили серьезные ошибки в своем описании, трое дали неполное, но в целом правильное описание, а два пациента сказали, что ничего не знают о реанимации.

Другая группа состояла из 32 человек, которые рассказывали о «выходе из тела» в процессе реанимации. Из этой группы 26 пациентов в общих чертах правильно описали свой предсмертный кризис, шестеро привели детали, совпавшие с медицинскими записями о ходе их реанимации, а описания одного пациента «были точны в мельчайших деталях, касавшихся процедур, которым его подвергали, и хода его реанимации» [25]. В контрольной группе ни один из пациентов не смог дать детального описания реанимационных процедур, в то время как в группе пациентов, «выходивших из тела», шестеро смогли это сделать с большой точностью, несмотря на то, что во время реанимации были без сознания. Результаты этого и других исследований убедили Сабома в реальности посмертного опыта. Некоторые врачи, сомневающиеся в реальности «выходов из тела», предположили, что в момент кризиса пациенты находились в полубессознательном состоянии и потому смогли рассказать обо всем, что происходило с ними. Однако Сабом отмечает, что в тех редких случаях, когда пациенты находятся в полубессознательном состоянии (например, во время операции), их описания лишены наглядности и более походят на описания кошмарных снов, в то время как сообщения людей, переживших клиническую смерть, были визуально точными и вполне достоверными. Другие оппоненты объясняют это явление самовнушением человека, воспитанного в определенных культурных или религиозных традициях. Проверяя это предположение, Сабом опросил большую группу людей, переживших клиническую смерть, и обнаружил, что «выход из тела» наблюдался у 40 процентов опрошенных без какой - либо корреляции с возрастом, полом, национальностью, местом жительства, образованием, профессией, вероисповеданием и осведомленностью о феномене посмертных переживаний.

Доктор Р.Нойе и доктор Р.Бланше предположили, что посмертный опыт является психологической реакцией на приближение неумолимой смерти, отчаянной попыткой человека сохранить свою индивидуальность, прибегнув к помощи фантазии. Однако Сабом приводит случаи, когда люди ощущали «выход из тела», даже не успев понять, что им угрожает гибель. Вот показания одного из таких пациентов :«Я пересекал автостоянку, направляясь к своей машине... И тут я вышел из тела. Я не помню удара об землю. Вдруг я понял, что парю в воздухе над машинами. Я помню очень странное ощущение, ощущение полета. Я смотрел на собственное тело, лежавшее на земле. Четыре или пять человек бежали ко мне. Я отчетливо слышал и понимал все, что они говорили». Основываясь на своих обширных исследованиях и тщательном анализе альтернативных объяснений, Сабом пришел к следующему заключению: «Если человеческий мозг состоит из двух основных элементов, ума и мозга, то нельзя ли считать предсмертный кризис своего рода сигналом для начала процесса отделения ума от мозга?...Сам я склонен верить в это. Гипотеза о способности ума выходить из тела лучше всего объясняет имеющиеся в нашем распоряжении факты... Является ли ум, отделяющийся в момент смерти от материального мозга, тем, что некоторые религиозные доктрины называют душой, которая продолжает существовать после биологической смерти? Насколько я понимаю, это и есть основной вопрос, поднятый сообщениями о феномене посмертных переживаний» [27].

Сообщения о памяти прошлых жизней также часто грешат неточностями, а то и являются обманом, но в то же время мы располагаем данными исчерпывающих, беспристрастных исследований, проведенных серьезными учеными. Один из таких исследователей - профессор психиатрии Вирджинского университета Ян Стивенсон. Стивенсон тщательно изучал случаи, когда дети вдруг начинали рассказывать о своей прошлой жизни. В некоторых случаях ему удалось убедиться в правдивости детских рассказов, изучая упоминавшиеся ими места и людей, которых они описывали в своих рассказах. Стивенсон собрал огромное количество таких случаев, тщательно проверив каждый из них. В качестве примера можно привести случай Суклы, дочери бенгальского железнодорожника. Ее любимой игрой было качать на руках подушку, называя ее Мину. Девочка относилась к Мину как к своей дочери и рассказывала всем об отце Мину и его двух братьях. По словам Суклы, они жили в Бхатпаре, поэтому она все время просила своих родителей отвезти ее туда. Отец Суклы выяснил, что в Бхатпаре действительно жила женщина по имени Мана, которая умерла за несколько лет до того, оставив после себя маленькую дочь - Мину. Это убедило отца Суклы в том, что его дочь в прошлой жизни была Маной. Когда вся семья приехала в Бхатпар, Сукла безошибочно отвела всех в тот дом, где когда - то жила Мана. Затем среди 30 незнакомых людей она узнала мужа Маны, ее свекровь, шурина и саму Мину. Эти и многие другие детали были тщательно проверены и подтверждены [28].

Стивенсон скептически относится к хорошо известной технике гипнотической регрессии, считая, что материал, полученный с ее помощью, не может быть как следует проверен. Поэтому обычно он не принимает в расчет информацию, полученную под гипнозом. Однако иногда данные, полученные с помощью этого метода, поддаются проверке. К числу таких случаев относится описанный им «случай ксеноглоссии». Одна американка из Филадельфии под гипнозом вспомнила о своей прошлой жизни и стала говорить о том, что она - шведский фермер. Несмотря на то, что она никогда в жизни не бывала в Швеции и не знала ни слова по - шведски, под гипнозом она свободно изъяснялась на шведском языке. Специально приглашенные шведы подтвердили, что она говорит без малейшего акцента, хотя американцы практически не способны произносить некоторые гласные шведского языка [29].

Исследования Стивенсона убедительно доказывают, что сознающее «Я» индивида способно перемещаться из одного материального тела в другое. Это явление проще всего объяснить тем, что сознающее «Я» способно к самостоятельному существованию вне мозга и независимо от него.

Здесь мы хотели бы предложить альтернативное решение проблемы взаимоотношений ума и тела. Вместо того чтобы придерживаться ущербных и искусственных моделей, построенных на основе механистического взгляда на мир, мы предлагаем рассмотреть принципиально иной подход, основанный на немеханистическом описании сознания, которое приводится в «Бхагавад - гите». В этой книге изложены ведические представления о взаимоотношениях ума и тела, которые отличаются простотой, логичностью и последовательностью. Мы уже обсуждали теорию панпсихизма, согласно которой каждый атом обладает зачаточным сознанием; мы также остановились на трудностях, с которыми сталкивается эта теория. Но что, если представить себе, что один особый атом несет в себе сознание, пронизывающее все тело? «Бхагавад - гита» утверждает, что в теле находится сознающее «Я», и постулирует его неделимость. Это «Я» является атомом или квантом сознания. Сознание стоит выше мозга и его функций. В существовании сознающего «Я» каждый может убедиться на собственном опыте. Для этого была разработана специальная техника, называемая йогой. Атомарное сознание может взаимодействовать с различными материальными телами, оно может действовать в теле человека и в телах животных и переселяться из тела в тело не только в пределах одного биологического вида. Более того, оно способно функционировать вне и помимо материального тела. Его основные характеристики не поддаются физическому описанию, то есть их невозможно определить количественно. Но, несмотря на это, сознающее «Я» занимает определенное место в пространстве и одной из его функций является обобщение всей совокупности ощущений, мыслей и эмоций в единое сознание живого существа. Оно не взаимодействует с материей согласно известным законам физики, таким, как закон гравитации или законы электромагнетизма. Оно подчиняется другим законам, высшего порядка, к числу которых относится закон кармы. В заключительной статье мы более подробно остановимся на свойствах сознающего «Я».

Отсутствие механизма связи между сознающим «Я» и материей было одним из слабых мест дуалистической теории Декарта. Решением этой проблемы является концепция Сверхдуши, которая, согласно «Бхагавад - гите», служит связующим звеном между сознающим «Я» и мозгом. Сверхдуша является также источником памяти, знания и способности забывать. Доказательством существования Сверхдуши может считаться явление вдохновения. Иногда в процессе творчества на человека нисхо­ дит озарение, и очень сложные идеи или концепции в законченном виде возникают в его сознании, как будто подсказанные извне. Вдохновение играет главную роль в решении сложнейших проблем во всех областях человеческой деятельности. Приведем поразительный пример из области музыки. Вольфганг Моцарт описал однажды, как он сочиняет музыку:

«Когда я в хорошем настроении и хорошо себя чувствую или когда я прогуливаюсь или еду в коляске... мысли толпятся в моей голове, входя в нее с величайшей легкостью. Как и откуда они приходят? Я не знаю и никак не причастен к этому... Стоит только возникнуть теме, как появляется другая мелодия и сама связывает себя с первой в соответствии с требованием композиции... Композиция приходит ко мне не последовательно, не по частям, разработанным в деталях, какими они станут позднее, но во всей своей полноте, сразу, так что мое воображение позволяет мне услышать ее целиком» [30].

Вдохновение играет очень важную роль также при решении сложных естественно - научных и математических задач. Практически все великие научные открытия совершаются благодаря внезапному озарению, которое чаще всего нисходит на человека после непродолжительного периода интенсивной и безрезультатной работы мышления.

В качестве примера можно привести открытие математика Карла Гаусса. После многолетних и безуспешных попыток доказать теорему целых чисел, Гаусса внезапно осенило решение. Он описал это так:

«Наконец, два дня назад мне удалось доказать эту теорему... Решение промелькнуло в моем мозгу как внезапная вспышка молнии. Я не могу сказать, что явилось связующей нитью, соединившей мои прошлые знания с мыслью, которая натолкнула меня на верное решение» [31].

В этих примерах проявились две существенные особенности вдохновения. Во - первых, источник вдохновения лежит вне сферы субъективного восприятия человека; во - вторых, оно снабжает человека информацией, которую невозможно обрести сознательными усилиями. Знаменитый французский математик А. Пуанкаре, внимательно изучавший влияние вдохновения на результаты своей работы, выдвинул идею, созвучную с концепцией Сверхдуши.

Пуанкаре приписывал вдохновение деятельности того, что он назвал «подсознательным „Я"», о котором он писал:

«[Оно] ни в чем не уступает сознательному „Я"; оно не действует машинально, обладает проницательностью, тактом и деликатностью, оно знает, как выбирать, и может предугадывать. Что тут сказать? В сущности, оно предвидит куда лучше, чем сознательное „Я", ибо добивается успеха там, где сознательное „Я" потерпело поражение. Словом, разве подсознательное „Я" не превосходит по всем статьям сознательное?» [32].

Однако, подойдя к этой идее, Пуанкаре тут же оговаривается: «Должен признаться, что сам я никак не могу смириться с этой мыслью» [33]. Затем он выдвигает механистическое объяснение, предполагая, что подсознательное «Я» является неким механизмом. По его мнению, подсознательное «Я» механически создает все возможные комбинации математических символов до тех пор, пока не получит комбинацию, отвечающую желанию сознательного «Я», которое поставило перед собой цель решить определенную математическую задачу. Пуанкаре не мог не понимать, что количество комбинаций, которые необходимо перебрать для решения какой - либо математической задачи таким способом, легко может превзойти возможности человеческого мозга. Более того, модель Пуанкаре не подходит для объяснения творческого процесса, например, Моцарта, в результате которого появляются качественно новые произведения, не являющиеся ответом на заранее поставленную задачу.

Разумеется, поскольку нам почти ничего не известно о механизме работы мозга, нельзя полностью исключить возможность того, что вдохновение является продуктом одного из функциональных механизмов мозга - механизма, происхождение которого еще необходимо объяснить. Однако в данный момент доказать существование такого механизма тоже невозможно, поэтому у нас нет никаких оснований отвергать гипотезу об участии в этом процессе вездесущего сверхсознания.

Развивая эту идею, мы увидим, что она многое объясняет даже в нашей повседневной жизни. О вдохновении чаще всего говорят, когда имеют в виду какие - то необыкновенные достижения человеческой мысли, но даже в обыденной жизни можно наблюдать вмешательство высшей силы, играющей роль связующего звена между сознанием человека и материей. Если мы хотим произвести какое - нибудь физическое действие, то, как правило, тело реагирует на наше желание незамедлительно. На самом деле мы практически ничего не знаем о том, каким образом желание преобразуется в действие. Нам кажется, что все происходит автоматически. Мы даже не задумываемся над этим, считая само собой разумеющимся, что мы сами делаем то, что мы делаем. Однако если внимательно присмотреться, то станет ясно, что большинство наших действий происходит под контролем некой посторонней силы.

В повседневной жизни нам постоянно приходится принимать решения, и при этом мы главным образом полагаемся на наш разум. Но что такое разум? Так же как и вдохновение, разум направляет нас. Человек, действующий вопреки разуму, деградирует и опускается на дно общества. Таким образом, разум ведет человека по жизни, как отец, опекающий сына. «Бхагавад - гита» говорит, что высшим источником вдохновения и разума, который находится в сердце каждого живого существа, является Сверхдуша, вселенское сознание. Сверхдуша, отличная от индивидуальной души, является связующим звеном между сознающим «Я» и мозгом.

Не вступая в непосредственный контакт с индивидуальным «Я», Сверхдуша воспринимает его желания (подобно тому, как мы ощущаем аромат цветка, не касаясь его) и воплощает их в действия. Процесс трансформации желаний, возникающих в сознании, в материальные действия, подчиняется высшим законам природы, известным под общим названием закона кармы. Сверхдуша действует в соответствии с этими законами (которые Ею же и установлены) и таким образом осуществляет действия в материальном мире. Эта деятельность на первый взгляд находится в строгом соответствии с законами природы. Однако при более внимательном рассмотрении становится ясно, что Сама Сверхдуша, будучи творцом законов природы, не подчиняется им.

До сих пор мы пользовались принятой на Западе терминологией, считая сознающее «Я» и ум синонимами и противопоставляя их телу. Однако следует отметить, что «Бхагавад - гита» проводит разграничение между сознающим «Я» и умом. Согласно «Гите», ум состоит из тонких материальных элементов, способных взаимодействовать с мозгом. В соответствии с ведическими представлениями, ум является частью материального тела и в первом приближении может быть назван тонким телом. «Бхагавад - гита» объясняет, что сознающее «Я» стоит над умом и телом, поскольку обладает вечной духовной природой. Говоря, что Сверхдуша связывает сознающее «Я» с телом, мы имели в виду, что Сверхдуша связывает наше сознающее «Я» с тонким и грубым материальными телами. Влияние Сверхдуши на сознающее «Я», безусловно, очень трудно зафиксировать в эксперименте, однако связь их настолько тесна, что каждый человек способен непосредственно ощутить присутствие Сверхдуши. Эту способность можно развить в себе с помощью практики йоги, о которой мы более подробно будем говорить в заключительной статье этого журнала.

1. Herbert Feigl, The "Mental" and "Physical" (Minneapolis: University of Minnesota Press. 1967), p. 3

2. Gilbert Ryle, The Concept of Mind (London: Hutchinson's University Library, 1951), pp. 15-16.

3. Richard Rorty, "Mind - body Identity, Privacy, and Categories," The Mind - Brain Identify Theory, ed. С V. Borst (London: Macmillan, 1970), p. 193.

4. Julien Offray de La Metric, Man: A Machine (London: G. Smith, 1750), p. 85.

5. Richard Dawkins, The Selfish Gene (Oxford: Oxford University Press, 1976), p. ix.

6.  Herbert L. Melzer, The Chemistry of Human Behavior (Chicago: Nelson - Hall, 1979), p, 235.

7. Gordon Rattray Taylor. The Natural History of the Mind (London: Seeker " Warburg, 1979), pp. 16 - 17.

8. John B. Watson and William McDougal, The Battle of Behaviorism (London: Kegan Paul, Trench, Trubner Co., Ltd., 1928), p. 15.

9. B. F. Skinner, Beyond Freedom and Dignity (New York: Alfred A. Knopf, 1972), p. 200

10. S. Freud, The Origins of Psychoanalysis, letter 96, editor's interpolation (New York: Basic Books, 1954), p. 254.

11. Robert Jastrow, "The Post - Human World," Science Digest (January/February 1981), p. 144.

12. "Futurist Predicts Era of Robot Spouses," Binghamton Sun Bulletin (Binghamton, New York: April 21,1983).

13. B. F. Skinner. Beyond Freedom and Dignity, p. 201.

14. Т. Н. Huxley, Essays Upon Some Controverted Questions (London: Macmillan " Co., 1892), p. 220.

15. Jerry A. Fodor, "The Mind Body Problem," Scientific American, Vol. 244. No. 1. (January 1981), p. 119.

16. Jerry A. Fodor. "The Mind Body Problem," p. 122.

17. Eugene P. Wigner, "Two Kinds of Reality." The Monist, Vol. 48 (1964). p. 250.

18. Gina Maranto. "The Mind within the Brain," Discover, Vol. 5, No. 5 (May 1984), p. 43.

19. Baruch Spinoza, Ethica (1677), in Opera quotquae repertasunt, 3rd edition, ed. J. van Vloten and J. P. N. Land (Den Haag, Netherlands: 1914).

20. Bernhard Rensch, Evolution Above the Species Level (New York: Columbia University Press, 1960), p. 355.

21. Karl R. Popper and John C. Eccles. The Self and Its Brain (Berlin: Springer International. 1977), p. 362.

22. Karl R. Popper and John C. Eccles, The Self and Its Brain, p. 362.

23. Karl R. Popper and John C. Eccles, The Self and Its Brain, p. 554.

24. Wilder Penfield. "Epilepsy, Neurophysiology, and Brain Mechanisms," Basic Mechanisms of Epilepsies, ed. H. H. Jasper (Boston: Little, Brown " Co., 1969), p. 904.

25. Michael B. Sabom. Recollections of Death: A Medical Investigation (New York: Harper and Row, 1982), p. 91.

26. Michael B. Sabom, Recollections of Death: A Medical Investigation, pp. 162 -163.

27. Michael B. Sabom, Recollections of Death: A Medical Investigation, pp. 183 -186.

28. Ian Stevenson, Twenty Cases Suggestive of Reincarnation (Richmond: William Byrd Press, Inc., 1966), pp. 50-63.

29. Ian Stevenson. Xenoghssy: A Review and Report of a Case (Bristol: Wright Publishers. 1974).

30. Jacques Hadamard, The Psychology of Invention in the Mathematical Field (Princeton: Princeton University Press, 1949), p. 16.

31.Jacques Hadamard. The Psychology of Invention in the Mathematical Field, p. 15.
• Henri Poincare. The Foundations of Science (Lancaster. Pennsylvania: The Science Press, 1946), p. 390.

32. Henri Poincare, The Foundations of Science, p. 391.