19 марта 1584 г. на престол вступил сын Ивана Грозного – Федор. По отзыву наблюдательного англичанина Джильса Флетчера, новый царь был «росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется… Он прост и слабоумен, но всегда любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен».

Иван IV понимал, кому он передает власть. Он поручал сына ближним боярам – Ф. И. Мстиславскому, Н.Р. Юрьеву, И.П. Шуйскому и Б.Ф. Годунову. Первые двое были людьми уже преклонных лет, и основная борьба разгорелась между Иваном Петровичем Шуйским и Борисом Федоровичем Годуновым. Польский посол доносил в июле 1584 года: «Между вельможами раздоры и схватки беспрестанные; так и нынче, сказывали мне, чуть-чуть дело не дошло у них до кровопролития, а государь не таков, чтобы этому препятствовать». В конце концов Борису Годунову удалось одержать верх. Шуйский, как гласила молва, погиб в тюрьме. Четырнадцать лет занимал престол Федор Иванович. По крайней мере тринадцать из них фактическим правителем был Борис Федорович Годунов, на сестре которого, Ирине, был женат царь. Летом 1586 г. русский дипломат Лука Новосильцев разговорился с главой польской церкви гнезненским архиепископом Карнковским, который, вероятно, желая сказать приятное своему собеседнику, заметил, что-де у царя Ивана Васильевича был мудрый советник Алексей Адашев, «а ныне на Москве Бог дал вам такого ж человека просужаго (мудрого)». Однако Новосильцев возразил относительно Годунова: он «не Алексеева верста»; «то был великий человек – боярин и конюшей, а се государю нашему шурин, а государыне нашей брат родной, а разумом его Бог исполнил и о земле великий печальник».

В контактах с Тонким миром бессмысленно спрашивать об оценке государственной деятельности. Уходя в иное измерение, духовная сущность не нуждается больше ни в титулах, ни в званиях – и все то, что мы могли бы сказать в «плюс» к оценке государственного человека, Там никого не волнует…

Между тем, мы привычно судим правителя по земным результатам его деятельности.
В разоренной стране Борис Годунов строил крепостные сооружения, церкви; при нем возникают новые города – Самара, Саратов, Царицын, Уфа, Курск, Белгород, Елец. По его воле были возведены мощные укрепления Белого города. Огибая дугой Кремль и Китай-город, они протянулись на 9 км. В 1591 г. под Москвой появились орды крымского хана Казы-Гирея. Однако, увидев новую крепость и многочисленные пушки на стенах, татары не решились на штурм и отступили.

Годунов резко увеличил городские доходы за счет умелых действий в отношении к белым слободам Москвы, заставив их платить общие повинности – «тянуть тягло» вместе с другими, черными слободами.

Он гениально обманул шведов! Не думая начинать войну, убедил их, что готов воевать, так как ему стало известно, что в Швеции назревает гражданская война. Шведы, хорошо зная об упадке русских земель, тем не менее поверили «разводу» и предложили заключить мир на условиях передачи России тех земель, которые примыкали к морю и были потеряны по окончании Ливонской войны.

Россия вернула себе Ивангород, Ям, Копорье, волость Корелу без единого выстрела (1595 г.).  В учебниках по дипломатическому искусству такой пример мог бы стать эталонным, но то, что интересно с точки зрения земных «достижений» в разных областях человеческой деятельности, несущественно в духовном мире, где подобные примеры ловкости и смекалки могут лишь усугубить вину, но уж никак не оправдать человека.

Борису Годунову Русская православная церковь обязана своим патриаршеством, – ведь это он заставил константинопольского патриарха Иеремию подписать документ о создании новой церкви (1589). Иеремии было предложено стать русским патриархом с проживанием во Владимире. Он согласился при условии, чтобы его резиденция находилась в Москве. Годунов не хотел ущемлять права московского митрополита Иова и переговоры зашли в тупик. Путем реальных угроз Годунову удалось в конце концов добиться своего – и Иеремия, подписав разрешительный документ, буквально бежал из Москвы, опасаясь тюремного заточения.

По земным меркам – важен результат!

В духовном мире о такой истории вспомнят по-другому – на первый план выйдет не то, чего правитель достиг, а та злоба и пренебрежение к людям, с которыми Годунов добивался своих целей…

Вот и спрашивай о человеке во власти, если именно эта сторона деятельности, направленной на результат, как бы аннулируется!

Что же остается?

Я бы сказал так: мыслеформа творимых дел.

В духовном мире не забывают добрые дела и немилосердно обнажают дела злые, за которые следует отвечать перед собственным Я–прокурором, собственным Я–судьей.

Тогда с особой силой встает вопрос о мыслях человека, о том, хотел он зла или желал добра, совершая те или иные поступки. Отсекается все земное в результатах, существенных для нас, ищущих за что похвалить или поругать государственного человека, но нетленно и в небесной сфере все чистое в исходных намерениях. В такой асимметрии всегда будут расходиться оценки – и порой радикально. Мы не знаем мыслей государственных людей, в земном мире их легко скрыть от окружающих – потому и говорят «волк в овечьей шкуре». В Тонком мире душа просвечивается, как в рентгеновском кабинете.

Причастен или непричастен Борис Годунов к смерти Дмитрия Угличского 15 мая 1591 года?.. Вот вопрос, который сближает нас с духовным миром.

Пушкин не сомневался, что Годунов виновен. Его волновала тайна человеческой судьбы, в которой подобные преступления не остаются без ответа. Глас божий – мнение народное, против которого бессилен тот, кто хитростью овладел троном…

Воротынский

Ужасное злодейство! Слушай, верно
Губителя раскаянье тревожит:
Конечно, кровь невинного младенца
Ему ступить мешает на престол.


Шуйский

Перешагнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха...

Набатный колокол 15 мая 1591 г. возвестил большое несчастье - стало известно, что на княжеском дворе бился в предсмертных судорогах младший брат Федора Иоанновича, сын шестой жены Ивана Грозного, Марии Нагой, наследник престола, восьмилетний царевич Дмитрий. Важный государственный чин (дьяк), представляющий центральную (московскую) власть в Угличе, Михаил Битяговский, его племянник Никита Качалов, сын мамки Осип Волохов были убиты толпой разъяренных людей.

Боярину и князю Василию Ивановичу Шуйскому в Москве было поручено следствие. До нас дошло, хотя и с утратами некоторых листов, подлинное Следственное дело. В нем утверждалось, что царевич в припадке падучей болезни (эпилепсии) заколол себя ножиком, играя с ребятишками в «тычку». Виновными были признаны Нагие, названа и причина трагической случайности – их «небрежение». Мария Нагая была пострижена в монахини, прочих Нагих ждала ссылка. Сотни угличан, участников мятежа против центральной власти, были отправлены в Сибирь, около 200 человек казнены.

Итак, молва приписала смерть Дмитрия преступлению Годунова, эту версию поддержала и русская культура, от поэта Пушкина до композитора Мусоргского.

Комиссия Шуйского, выполнявшая волю русского царя Федора Иоанновича и Бориса Годунова, фактического правителя страны, отрицала заговор, сводя причину смерти наследника престола к трагическому «самозакланию».

Главные свидетели произошедшего – мамка царевича Василиса Волохова, постельница Мария Колобова, кормилица Орина Тучкова и четверо ребятишек, которые якобы играли с царевичем в «тычку». Казалось бы, такие свидетели могли бы пролить свет на обстоятельства смерти Дмитрия, однако не забудем, что версия о заговоре против наследника не могла быть принята, так как она сразу бросала бы тень на Годунова…

То, что венценосный мальчик тяжело болел, всем было известно. Его припадки длились иногда несколько часов. 15 мая 1591 Мария Нагая разрешила сыну, после отдыха от очередного приступа, поиграть с детьми на дворе под присмотром кормилицы и постельницы; в игре принимали участие Петруша Колобов (сын постельницы), Баженко Тучков (сын кормилицы), Ивашко Красенский и Гриша Козловский.

Василиса рассказала на следствии, что в очередном припадке царевич заколол себя ножом. Царица выскочила из покоев и стала бить ее поленом по голове. Она кричала, что «будто се сын ее, Василисин, Осип с Михайловым сыном Битяговского да Микита Качалов царевича Дмитрия зарезали». Вот тогда и прозвонил тревожный колокол, а собравшиеся посадские люди стали на повышенных тонах говорить с Михаилом Битяговским. В этот момент царица отдала приказ убить Битяговского, его сына Данилу, Никиту Качалова и Данилу Третьякова. Убит был и Осип Волохов, сын мамки царевича, которого Мария Нагая считала одним из исполнителей преступления.

Игравшие с Дмитрием дети отвечали комиссии Шуйского почти одинаково: «Играл-де царевич в тычку ножиком с ними на заднем дворе, и пришла на него болезнь, падучей недуг, и набросился на нож». Немногословны были ответы кормилицы Орины, постельницы Марии – дескать «нож в руках и он ножем покололся».

Историк А.А. Зимин считал, что доказательная сила свидетельств очевидцев невелика: дети, игравшие с Дмитрием, кормилица и постельница «ограничились односложными формальными ответами». Наиболее развернуто говорила Василиса Волохова, но, как заметил историк, «именно ее сына и убили как одного из предполагаемых убийц царевича. Если действительно произошло убийство, то Василиса отнюдь не была заинтересована в установлении истины. Да и всем остальным очевидцам, находившимся на заднем дворе, грозили бы тяжелейшие последствия, если бы было установлено, что убийство совершилось при них, а они ничего не сделали для его предотвращения. Матери двух «жильцов» (кормилица и постельница) должны были понимать, что за такую вину их детям грозит неминуемая смерть. Таким образом, показания очевидцев отнюдь не беспристрастны и не могут приниматься с полным доверием».

Согласно следствию, Михаил Нагой велел собрать ножи и обмазать их куриной кровью. Понятно, что, отдавая приказ об убиении Битяговских, Михаил Нагой брал на себя большую ответственность без очевидных (прямых) доказательств. На следствии он уверенно говорил, что «царевича зарезали Осип Волохов, да Микита Качалов, да Данило Битяговский».

По мнению другого историка, Р.Г. Скрынникова, показания стряпчего С. Юдина, исключают версию о заговоре и убийстве Дмитрия. Стряпчий сообщал, что он случайно видел то, что произошло на дворе – никакого преступления не было!

В свою очередь, Зимин обратил внимание на одну поразительную особенность Судного дела: «Сразу после смерти Дмитрия распространилась весть о том, что он был убит. Эту версию передавали, в частности, Михаил и отчасти Андрей Нагие. О том же, как известно, говорила Мария Нагая. Но показаний лиц, отстаивавших и доказывавших эту версию, в Судном деле почти нет. Странно уже отсутствие показаний царицы Марии, хотя при расспросах кормилицы и постельницы она присутствовала… и в 1591 г., и позднее она упорно стояла на том, что к царевичу подосланы убийцы, и никогда не говорила о его «самозаклании». А вот глава Следственной комиссии кн. В.И. Шуйский после 1591 г. дважды менял свою точку зрения на события 15 мая: в 1605 г. он признал в самозванце чудом спасшегося царевича, а в 1606 г., напротив, санкционировал версию об убийстве Дмитрия Годуновым. Помимо показаний царицы Марии в Следственном деле отсутствуют и свидетельства многих других лиц, которые могли бы прояснить события 15 мая и обосновать версию об убийстве Дмитрия. В тот день первым ударил в колокол сторож Спасского собора Максим Кузнецов. Именно он мог бы рассказать, что же он видел на заднем дворе до того, как туда прибежала Мария. Однако его показаний нет… В Следственном деле отсутствуют показания угличан-посадских, хотя за выступления против царской администрации они подверглись жестоким наказаниям».
Кому же верить? Василию Шуйскому, менявшему свои показания, стряпчему Юдину, понимавшему, что от него ожидала услышать следственная комиссия, или народной молве, которая безоговорочно приписала вину в убийстве наследника престола дьяку Битяговскому и его подручным, а значит – и Годунову?..

23 сентября 2017 г. я вышел на контакт со станцией «Санчита», чтобы спросить об уровне пребывания Бориса Годунова в Тонком мире.

«На втором уровне!» – пришел ответ.



Сам Годунов сказал: «Здесь всем плохо, родной!»



И кто-то прокомментировал: «Он известный опричник!»

Я неожиданно понял, что события 15 мая 1591 года заслонили в моем сознании другую историю жизни Годунова, – он был в числе опричников!..

Родился Борис Годунов в 1552 году в семье вяземского помещика Федора Ивановича Годунова, небогатого владельца вяземских поместий, но семья имела хорошую родословную – ее служба московским князьям началась при Иване Калите. Ходила легенда о татарском происхождении Годуновых, но она не находит серьезных подтверждений в науке.

Федор Годунов умер в 1569 году, Борис воспитывался в семье своего дяди, Дмитрия Годунова. В эпоху опричнины Дмитрий Годунов стал заметным ее представителем, получив высокий чин главы Постельного приказа.

Борис Годунов стал опричником в 1570 году, через год он упоминается «дружкой» на свадьбе Ивана Грозного с Марфой Собакиной. В том же году Борис Федорович выгодно женится на Марии Григорьевне Скуратовой-Бельской, дочери одного из самых страшных палачей опричнины, Григория Лукьяновича Малюты Скуратова Бельского. В 1578 г. (уже после опричнины, завершившейся в 1572 г.) он становится кравчим. В 1580 г. царевич Федор Иванович женится на сестре Годунова, Ирине. После чего Иван Грозный жалует Борису Годунову высший чин и звание боярина.

Борис Годунов отличался умом и большой осторожностью. Особенно приближенным к царю он стал в последний год его жизни. Не вполне ясна роль Годунова в истории смерти Ивана Грозного. Джером Горсей, представитель английской торговой компании в Москве, писал, что царь «был удушен». Во всяком случае, он и Борис Яковлевич Бельский, находились рядом с царем в последние минуты его жизни.

Именно он, Годунов, объявил народу о смерти государя.

Новый царь нуждался в умном советнике. Борис Федорович, ближайший родственник царя, привел с собой в Боярскую думу многих своих родственников. Клан Годуновых стал соперничать за власть с другими боярскими кланами – Романовых и Шуйских...

25 сентября 2017 г. я вновь вышел на контакт с интересовавшими меня персонами – Борисом Годуновым и последним царем из рода Калитичей – Федором Ивановичем.
Меня по-прежнему интересовал вопрос о причастности Годунова к убийству царевича – ведь участие в опричнине еще не свидетельствует о том, что он был во главе заговора против наследника.

 

«Я осмысленно убил его!»



«Заказное убийство!»

Страшное признание должно иметь свою психологическую подоплеку, – почему Борис Годунов так ненавидел восьмилетнего мальчика, почему так страстно желал его смерти, почему «с удовольствием» убил? Что угодно – но не сумасшествие было причиной преступления со стороны человека умного, расчетливого и весьма осторожного.

Почему Годунов решился на такой дерзкий поступок?